После акций за свободные выборы "самый честный и справедливый" суд приговорил к срокам от 2 до 6 лет семь человек. И еще шесть ждут своего приговора.
Федеральные СМИ во весь голос заверяют, что эти люди пытались устроить майдан, они были вооружены и опасны. Один из фигурантов даже вывихнул плечо росгвардейцу. Этот "крайне опасный" человек — актер Павел Устинов. Он даже не знал про акцию. Есть видео, на котором видно, как он выходит из метро, идет не спеша, смотря в телефон, затем к нему подбегает цепочка силовиков и начинает производить задержание. Если попробовать представить, что к вам подбегают непонятные люди в масках, что вы будете делать? Я могла бы и ударить. Устинов же никого не бил. Ему дали 3,5 года колонии. После многочисленных писем в поддержку от групп людей разных профессий — от актеров до священников — и многочасовых и многолюдных серий пикетов прокуратура отпустила Устинова из-под ареста под подписку о невыезде.
Другому фигуранту — Владиславу Синице — дали 5 лет за твит. Он написал мерзкое сообщение, за которое должно последовать общественное порицание, но ему дали 5 лет колонии общего режима. За брошенный мусорный бак, который в основном попал в задерживаемого протестующего, приговорили к 3,5 годам Евгения Коваленко. Кирилл Жуков дотронулся до шлема росгвардейца — этого "жестокого революционера" осудили на 3 года колонии. 2 года колонии дали Даниилу Беглецу за то, что он потянул полицейского за руку. 2 года за распыленный газовый баллончик получил Иван Подкопаев. Также власть посчитала очень опасным преступником Константина Котова. Всё, что он сделал, — сходил 4 раза на митинги. За это он получил 4 года.
Эти приговоры показывают, как власть относится к своим гражданам. Под лозунгом "мы здесь власть" шьются уголовные дела, невиновных людей приговаривают к огромным срокам заключения и подвергают пыткам.
Очевидно, что в полицейском государстве люди, относящиеся к касте силовиков, имеют особую неприкосновенность. Они могут подбрасывать наркотики, как в деле Ивана Голунова, бить на митингах и оставаться ненаказанными. В деле Голунова сработал общественный резонанс, коллеги журналиста устроили массовый протест в поддержку Ивана. И это сработало — его отпустили, дело прекратили. Путин уволил начальника УВД по ЗАО ГУ МВД по Москве Андрея Пучкова и начальника управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД по Москве Юрия Девяткина. Также были уволены трое оперативников УВД по Западному округу Москвы, задержавшие Голунова с нарушением регламента, и их начальник. Однако никакого уголовного наказания за сфабрикованное дело так и не последовало.
Противоположно дело дизайнера Константина Коновалова. Ему сломали ногу при аресте, когда он совершал пробежку в центре Москвы. По версии следствия, он был задержан во время митинга. Правда, это случилось за несколько часов до начала акции. Что сделали полицейскому, который сломал ногу? Ничего. Дело не возбудили. А Коновалова оштрафовали на 10 тысяч рублей.
Наказывают ли вообще как-то тех, кто входит в эту привилегированную касту? Адвокат Максим Никонов, сотрудничающий с правозащитной организацией "Зона права", опубликовал доклад "Насилие силовиков. Преступления без наказания". Согласно выводам доклада, дела силовиков, применяющих насилие к гражданам, не доходят до суда. В докладе есть несколько примеров. Давайте обратимся к тем, что произошли совсем недавно — в 2018 году.
В Курской области суд приговорил сотрудника полиции к 2 годам за то, что он нанес мужчине удары палкой по голове и телу. Таким способом он пытался получить от него признательные показания в хищении имущества из частного дома.
В Ивановской области полицейский нанес два удара гражданину по голове и угрожал поместить его в пресс-хату, чем принудил его написать явку с повинной и дать признательные показания о якобы причастности к краже золотых изделий. Полицейского осудили на 4 года условно.
Суд Томской области приговорил двух сотрудников полиции к условному лишению свободы за то, что, нанеся мужчине несколько ударов электрошоком и угрожая продолжением применения насилия, они принудили его написать явку с повинной о якобы совершенном им хищении дизельного топлива. Суд расценил травмы, которые нанесли полицейские, как не причинившие вреда здоровью.
Есть еще категория лиц, которым намного сложнее доказать, что к ним применялись пытки (соответственно, о возбуждении дела не идет и речи), — это заключенные.
Колонии итюрьмы не являются исправительными учреждениями, они предназначены для другого. В словаре иностранных слов "тюремщик" — это тот, кто попирает свободу и демократию, угнетатель. Именно это и происходит в местах заключения.
Когда человек находится под стражей, в тюрьме или колонии, он максимально уязвим. Фигуранты дела "Сети" заявляли, что к ним применялись пытки. Следы от пыток зафиксировали члены петербургской Общественной наблюдательной комиссии. Следственный комитет же отказался возбуждать уголовное дело по факту пыток.
Дело могут завести в том случае, если случившееся вызовет сильный резонанс в обществе. Только тогда СК будет заниматься своей работой, и, видимо, не с большой охотой. Как это случилось с делом о пытках в ярославской колонии. После того как "Новая газета" опубликовала репортаж с видео, на котором сотрудники колонии пытают заключенных, СК завел уголовное дело. Надзирателей отстранили, но никакого суда так и не последовало.
В нашем законодательстве физическое насилие правоохранительными органами не квалифицируется как пытка, а именуется превышением должностных полномочий (ч. 3 ст. 286 УК РФ).
По этой статье суды чаще всего назначают условное лишение свободы. Вторым по частоте назначения наказанием является штраф — несмотря на то, что ч. 3 ст. 286 УК РФ относится к категории тяжких преступлений.
За выход на мирную акцию протеста человек получит наказание больше, чем тот, кто пытает заключенных или невиновных граждан, желая получить признательные показания.
И дело не в том, что журналисты не пишут обо всех известных инцидентах пыток со стороны правоохранительных органов, а ОНК плохо проверяют заключенных.
Дело не в судье, который вынес неправомерный приговор Устинову и другим фигурантам "московского дела". И не в адвокатах, которые "некачественно выстроили позицию защиты".
Дело во всей системе. Эта система позволяет силовикам быть в центре иерархии. Остальные же люди для системы никто. У них нет никаких прав.
Ты не можешь ходить на митинги, ты не можешь голосовать, ты не можешь высказывать мнение, ты не можешь быть свободным, ты не можешь быть. Но ты можешь быть арестован, ты можешь быть осужден и ты можешь подвергаться пыткам.
И то, что "ты можешь", относится не только к тем, кто нарушил первые пункты негласного соглашения. Нет, система играет с каждым в русскую рулетку. Мы все в игре, только не догадываемся об этом.
Пора очнуться и понять, что происходящее — не случайные ошибки и что от наших действий зависит будущее. Нужно продолжать, не боясь, выходить друг за друга. Так, возможно, от корпоративной солидарности мы придем к гражданскому обществу, которое изменит эту систему.
