66 лет минуло, как Страну Советов покрыло тревожное марево всеобщего, как казалось и подавалось, плача по ушедшему в небытие Вождю. Жива ещё в памяти обстановка в нашем 7-м классе на уроке истории, когда учительница, верившая, что Мир стоит на грани третьей мировой войны, долженствующей привести к торжеству коммунизма во всём мире, старалась ввести нас в транс безмерной печали и отчаяния в связи со смертью Сталина — в такой ответственный, мол, период в истории страны — флагмана мирового коммунизма. Девчонки все рыдали. Среди мальчишек не плакали лишь сыны репрессированных этнических немцев, чеченцев и... наш всегда весёлого настроя Шурик. Когда девицы-переростки набросились на него с укоризной в богохульстве, он парировал словами: "Я недавно хоронил отца и не плакал..." И получил в ответ: "Так тебе отец дороже любимого нашего Вождя?!" Что траурное шествие в столице обрело даже трагический оборот, со многими затоптанными, задавленными, нам тогда не было ведомо, как и не было ведомо, как велико, безмерно велико число жертв на совести ушедшего в небытие Вождя.
За истекшие 66 лет, к счастью, не сбылись ожидания нашей учительницы о победоносной третьей мировой войне. Хотя бредили этим запалом кремлёвские ястребы, по воспоминаниям дочери Сталина, Светланы Аллилуевой, вплоть до кончины Вождя, масштаб которого и решительность только и могли, мол, быть гарантом такого рода "героических" деяний Державы. Стараниями правдоискателей, отечественных и зарубежных, удалось бесчисленным фолиантам лжеписаний о "доблестных" свершениях большевизма противопоставить достаточно реалий, реалий жутчайших, под тяжестью которых Советская держава к концу 20-го века и самоликвидировалась, чтобы к столь масштабным, пагубным социальным экспериментам более не возвращаться. Высвеченное же в заглавии "полыхание" обожания и чествования памяти центральной фигуры тех событий — на крайне негативном историческом фоне — может свидетельствовать о глубоком расколе общества в сегодняшней России. И над распознаванием этого феномена, феномена не менее как планетарного формата, бьются прогрессивные умы нашего времени.
Так, Александр Янов ("Русская идея. От Николая I до Путина") со всей убедительностью доказывает, что формирование феномена "Русская идея" — неприятия европейских (западных) ценностей Россией — рассмотрения Европы лишь как объекта военного противостояния, как это имело место у кремлёвского большевистского руководства во главе со Сталиным, народилось ещё в пору царствования Николая Первого. Который, создав многомиллионную армию, превосходившую суммарно армии всех европейских держав, пребывал в неизбывном раздражении, что никакая из этих держав не подаёт повода вломиться в Европу жандармским российским жезлом. В это же время в Империи жесточайше подавлялось всякое вольномыслие и прогресс, исходившие из Европы. "Самиздатского" типа наставник Николая, профессор М. Погодин, рафинированный великоросс, фимиамил Царю, в предназначенности, мол, его Империи к всемирному властвованию. Он конкретизировал объект ближайшего приложения неимоверной мощи российского войска: взлом империй, Австрийской и Турецкой, и консолидация под российской эгидой 30 миллионов единоверных славянских народов... Так просто в ту пору словоблудие о российской исключительности, великой "Русской идее", итожилось наставлением Царю на военный передел миропорядка в Европе — по мотивам "сверхпредназначенности русских"?! Чем не аналог сегодняшним дугинско-прохановским одиозным амбициям, согласно которым прокламируется право вседозволенности действий путинской России на всём евразийском пространстве — в силу, мол, особых интересов "Русского мира" на Планете.
Сформированная, таким образом, парадигма какой-то "сакральной" особости русских в пору одного Царя Николая без существенных изменений унаследовалась и Империей Николая II. Так, при абсолютной противопоказанности, по всем внешнеполитическим и народно-хозяйственным факторам, военных действий России против Германской и Австро-Венгерской империй в начале 20-го века российский генералитет, высшие круги Империи, действуя по лекалам тайной дипломатии вплоть до содействия терактам, сделали всё возможное (с задействованием также оговорённого выше славянского фактора), чтобы разразился-таки вселенский военный передел в Европе. Как известно, всё это кончилось полнейшим разгромом многомиллионного российского войска — в противостоянии с кратно менее мощным контингентом германо-австрийских войск — с последующей кончиной Империи. И не одной... Однако с этой "кончиной" не изменилось ничего в упёртой устремлённости "Русского мира" к мировому господству...
Пришедшие в ходе октябрьского переворота 1917 года к власти большевики остановились на ленинской модели госформирования в виде Союза советских социалистических республик (СССР) с конечной целью — "создание всемирного союза коммунистических республик", что было внесено в Декларацию страны на Первом съезде Советов от 30.12.1922 года, а Вторым съездом Советов (31.01.1924 г.) закреплено в конституции. Этим постулировалась всемирная экспансия "Империи русских" в новоявленной, большевистской формации. Для реализации этой масштабной заявки на передел миропорядка Планеты ленинской гвардией была создана всемирная организация "Коммунистический интернационал" (Коминтерн), члены которого обязывались — по инструкциям большевистского Кремля — всевозможными способами дестабилизировать обстановку на местах.
К моменту вхождения Сталина в тогу единовластного Вождя мирового коммунистического движения успели провалиться все попытки "экспорта революции" ненасильственным путём. В сочетании с введенным ещё Лениным креном в сторону Новой экономической политики (НЭП), всё большей легализацией частного предпринимательства — для оживления экономики разорённой страны — эти внешние неудачи свидетельствовали уже и о провале всего затеянного большевиками дела. Но ведь неслучайно был наречён Сталиным соратник Ленина, Иосиф Джугашвили. Не срабатывает "экспорт революции" ненасильственным путём, значит, нужна мощнейшая в мире армия, на плечах которой знамя реального коммунизма-большевизма проникнет для начала во все уголки Европы. В единодушном порыве большевистского руководства разворачивается давно назревшая потребность в индустриализации страны в русло создания мощнейшего на Планете военно-промышленного комплекса (ВПК). Но на первых же этапах реализации "планов громадьё" обнаружилась полнейшая необеспеченность их наличными в стране средствами.
В поисках возможных дополнительных ресурсов в стране Сталин лично проехал аж до Алтая и выведал, что ресурсы-то есть — в виде немалых хлебных заготовок в частных закромах окрепших за время НЭПа пахарей. Но как их, эти ресурсы, задешево из этих частных закромов изъять?!
Итогом этой поездки Вождя было срочное решение Кремля о сворачивании ленинского детища НЭПа в пользу обобществления сельских тружеников в колхозах. Так автоматически разрешалась ключевая проблема: "как изъять хлеб у тружеников села задешево". И варварская вакханалия под названием "коллективизация" безжалостным катком покатилась по долам и весям бескрайней страны, поставляя Кремлю ресурсы для срочной закупки десятков заводов у американских и европейских капиталистов — с целью создания небывалого в Мире военно-промышленного комплекса. И получив таковой в своё распоряжение, ценою многих миллионов жертв жесточайших массовых репрессий и чудовищных голодоморов, Сталин мог с несгибаемой державностью педалировать действия Коминтерна с целью приближения момента, когда большевизм, наконец, двинется за пределы Страны Советов.
Параллельно со штурмообразной милитаризацией страны Вождя не менее заботил поиск удобного повода для ввода создаваемого могучего войска в действие на просторах Европы. В отличие от Николая I, которого снедала аналогичная же забота в ходе его вельможного царствования, была у Сталина жгучая необходимость и срочность в нахождении лаконично объяснимого повода... И в этом "поиске" не могло остаться без внимания давнее ещё утверждение главного стратега мировой экспансии большевизма, Ленина, что чудовищные условия Версальского договора для Германии обязательно породят деятеля, общественное течение, направленные на взлом послеверсальского миропорядка в Европе. И это, мол, послужит своего рода "ледоколом" для развития революционного процесса в Европе. Так, в точку, было предсказано Ильичом появление в Германии Адольфа Гитлера и его партии, дестабилизирующие деяния которых сталинская команда взяла под пристальный контроль. И если в интересах Кремля было важно, чтобы Гитлер со товарищи победил на выборах в Рейхстаг в 1933 году, то было велено члену Коминтерна Эрнсту Тельману настроить немецких коммунистов на отказ от кооптирования с социал-демократами. Далее Кремль создает идеальные условия для тренировок и возмужания будущих германских военспецов и асов на советских полигонах и предприятиях (к.и.н. Тамара Бушуева, журнал "Новый мир" №12 за 1994 г.).
В назревавшем локальном конфликте Германии с Польшей — в связи с проходом к провинции Рейха "Восточная Пруссия" — Москва спешит дать понять Берлину, что СССР на стороне Германии, не гнушаясь при этом откровенно каиновой ролью вероломного мага-лицедея, усыпляющего бдительность жертвы и с дьявольской хладнокровностью ведущего её к эшафоту на закланье в предстоящем горниле в качестве жертвы, обречённой на физическое уничтожение и вечное проклятие за вменяемую ей вину в разжигании горнила. А перед коллегами-коминтерновцами — подельниками по развязыванию бойни в Европе — срочно созванных на закрытый Пленум в Кремле (19.08.1939 г.), этот "маг", с аморальной циничностью вседозволенности, скидывает маску лицедейства и разъясняет слушателям, что в этом трагическом сценарии к проекту договора с Германской стороной ("Пакт Молотова — Риббентропа") соответствует сути замышленного дела — что есть чистейшее лицедейство. "Немцы у нас в руках" — самодовольно констатирует Сталин и далее последовательно вводит аудиторию в суть происходящего, что:
— согласно подготовленному к подписанию проекту договора предусматривается обоюдосторонняя оккупация Польши;
— уверенная в единой позиции с нами Германия поспешит вторгнуться в пределы Польши для решения остро назревшей проблемы достижения свободного прохода к своей восточной провинции;
— мы введём свои войска на территорию Польши с задержкой, достаточной, чтобы вся ответственность за свершаемый акт агрессии была отнесена на счёт Германии;
— Франция и Англия, остро конфронтированные с Германией, реагируя на свершаемый акт агрессии против дружественной Польши, с большой вероятностью объявят ей войну... А "НАМ БОЛЬШАЯ ВОЙНА В ЕВРОПЕ НУЖНА КАК ВАЖНОЕ УСЛОВИЕ ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ БОЛЬШЕВИЗМА" (Сталин).
Чтобы дать состояться всему сказанному Вождём без помех и в полной мере, СССР ввёл войска в Польшу с задержкой на 17 дней (17.09.1939 г.) — когда уже необратимы были ультиматумы, выставленные Францией и Англией против Германии. Так была развязана самая кровопролитная война в Мире, унесшая более 50 миллионов жизней, из которых более 30 млн приходятся на СССР, которому не довелось реализовать концепт кремлёвских ястребов: "на чужих территориях, малой кровью". И если эти 30 миллионов жертв суммировать с бесчисленным множеством жертв жесточайшей сталинской внутренней политики, то это получается сумма аж за 50 млн. От этого гигантского демографического урона Россия, с её необъятными полупустыми просторами, не может оправиться до настоящего времени.
При столь негативном историческом фоне вовсю правомерен недоуменный вопрос, сформулированный д.ф.н. Александром Ципко в "Московском комсомольце" от 22.11.2018: "Почему русские любят садиста Сталина?" Каким-то ответом поставленному вопросу может служить раскрытая в этой статье дьявольски хладнокровная изощрённость Вождя в развязывании кровавейшей из войн с подставкой в качестве ответственных за глобальное зло единолично германцев, во все времена беспричинно проклинаемых русскими. Этим Сталин одарил русских наиболее обожаемой ими нескончаемой забавой под названием "победобесие". Это же может лежать и в основе нескончаемого шествия поклонников "садиста Сталина" к его могиле у Кремлёвской стены.
