Почитал несколько восторженных текстов о торжестве "настоящего русского мира". Поискал кусок текста, который летом, кажется, начал набрасывать, да и бросил. Не помню даже, для чего. Может, для покойных "копеек".
Ну, пусть тут полежит.
Серия страшных признаний. Я думаю, что мы, украинцы и белорусы, в некотором смысле, - один народ. Вернее, были.
Речь, конечно, об истории, и, конечно, не о пресловутом "братстве". Метафора "народы-братья" кажется мне совсем идиотской. Каин с Авелем тоже братья.
Если вы любите, как я, копаться в старинных книжках, вы меня поймете. Скажу так: наше родство – это родство текстов, восходящих к общему протографу. Так бывает с древними сочинениями – был когда-то один текст (он и есть протограф). Сейчас его нет, просто физически нет, но мы можем, изучая поздние варианты, прикидывать, каким он был.
Опознавать – вот эта версия появилась при дворе такого-то князя после восстания каких-нибудь солеваров в тысяча триста шестьдесят лохматом, отсюда и вставки про злую соль.
Вот здесь один писец неправильно разобрался с греческой цитатой, второй повторил его ошибку, третий снабдил ошибку комментарием – и пошла гулять еще одна версия.
Вот эти две сшили механически в семнадцатом (веке? году?), когда сшивать не стоило, потому что уж очень сильно они разнятся, и выходит бессмыслица…
Ну и так далее. В итоге – результатом коротких и неоцененных лет не свободы даже, а шанса на свободу, - были у нас разные цветы, растущие из одного корня. Мы были понятны друг другу, но мы были разными, и реализовывали разные варианты общего, всем понятного будущего. И очень интересно было за этим наблюдать.
В конце концов, свобода – это и есть вариативность, а ничего дороже у человека нет. Вообще ничего другого у человека нет. Отдал свободу – значит, все отдал.
Это удивительное (важное слово, в него стоит вдуматься) многообразие и было – если отвлечься от имперских комплексов – настоящим русским миром. (Мне просто удобно, памятуя о "Повести временных лет", пользоваться словом "русский", настаивать не стану; называйте, как хотите, не в том суть).
Именно с этим "русская весна" и покончила. Кровавый "русский мир" со страшной харей легендарного ополченца Моторолы раздавил настоящий русский мир. Уничтожил это взаимопроникающее, взаимопонятное многообразие. Его больше нет, и не будет, и возможностей для него нет.
Кончатся снаряды, кончится война, но куда денет Россия пропагандистскую грязь, которую лили ей прямо в мозги, превращая многих и многих людей в калек? Никуда не денет, долго еще будет смывать, и не факт, что не захлебнется в киселевской блевотине. Куда денет Украина свою ненависть? Можно тысячу придумать этой ненависти оправданий, хороших, достойных, но это все равно ненависть, и она тоже на годы.
Это страшная, историческая, цивилизационная потеря. И главное – она уже состоялась, чем бы ни закончилась позорная донбасская авантюра, как бы ни решили с Крымом, - эта потеря факт.
! Орфография и стилистика автора сохранены
