Очень немногие политические аналитики и комментаторы обладают даром метафорического мышления — наряду с остротой ума и аккуратностью анализа. Как сказал бы Умберто Эко, одним не хватает метода, другие не умеют рассказывать. И всё же существует политический аналитик и писатель, совмещающий в себе аналитический дар и силу изящной метафоры.
Имя вышеупомянутого писателя — Андрей Пионтковский, этим летом он отметил своё 75-летие. Блестящий полемист, писатель и политаналитик, Пионтковский показал себя непримиримым антагонистом Владимира Путина и путинизма. На этом поприще он создал такие незабвенные крылатые фразы как "Мы пыль на ветру. И Путин — наш Президент", или "Путин изменяет России с трупом Советского Союза". Россия в его безжалостно едких, глубоких писаниях становится нелюбимой страной, причина печальной судьбы которой в том, что её заточило в темницу чудовище, годное только на то, чтобы пугать цивилизованный мир.
И всё же Пионтковский далёк от отчаяния и фатализма. Его полемические статьи и политические анализы исполнены иронии, мудрости, прямодушия и отваги. Правда, голос его порой уныл и мрачен, но это длится недолго. Как только он обнаруживает и обличает немощи и пороки режима, мы слышим здоровый сильный голос несокрушимого и глубоко преданного своей аудитории интеллектуала, прекрасно понимающего, что он не может предать правое дело.
В советскую эру западные журналисты часто подсмеивались над советологами или кремленологами, как их называли в то время. У них была на то веская причина, так как большая часть их предпосылок и обобщений на поверку оказывалась смехотворной ложью. В этом нет ничего удивительного. Самодостаточный мир советской политики, полный подозрительности, паранойи, взаимного недоверия требовал специального искусства дешифровки символов мощи и лояльности в Кремле. Стоявшие ближе к покойному руководителю или те, кто прощался с ним с исключительной торжественностью, считались кремленологами легитимными и более-менее очевидными наследниками могущества и имущества Партии.
К моему большому удивлению, сейчас всё настолько же близко к этой разновидности современной чёрной магии, как и в советское время. Нам остаётся лишь удивляться неточности предсказаний о результатах или хотя бы дальнейшей динамике войны в Украине и вытекающего из неё кризиса отношений России с Западом. С одной стороны, это указывает на сдвиг во времени в прошлое: российская политика стала так же герметична и непредсказуема, какой она была в старое недоброе время в Советском Союзе; с другой, это говорит — вызывая беспокойство — о крайне неприятных тенденциях современной журналистики, одна из которых — индустрия страха.
Тысячу раз за день повторяя, что Запад слаб, а Владимир Путин силён, или что ЕС вот-вот развалится из-за банкрота Греции, или что кончина Украины неизбежна, комментатор демонстрирует свои собственные страхи и неверие в нашу способность защитить либеральные ценности и демократическую политику. Таким образом он не только искажает действительность, но и мостит дорогу для паники и пораженчества — вещей, которые никак не помогут нам выбраться из злободневных политических напряжённостей, экономических тупиков и нравственных дилемм.
Согласно логике профессиональных паникёров, получается, что нас надо тренировать бояться. Быть перепуганными больше других, чтобы управлять общественным мнением. Как в 1960-ом писал Гюнтер Андерс, "Не бойтесь бояться, имейте смелость бояться. Имейте смелость пугать других. Передайте вашим соседям страх не меньший, чем ваш". Сей феномен, по-видимому, глубоко укоренён в том, что Паскаль Брюкнер назвал фанатизмом апокалипсиса.
Ничего подобного мы не найдём в политических анализах и комментариях Андрея Пионтковского — он, напротив, оказывается человеком, пытающимся отвоевать наше повреждённое чувство уверенности в себе и трезвость ума. Если бы меня попросили назвать лучшего кандидата на премию за интеллектуальную смелость, блестящий аналитический ум, умеренный оптимизм и надежду, я бы, не колеблясь, назвал Пионтковского. Если моя страна, Литва, сумела воспротивиться массовому психозу, не поддаться страху и панике во время российского ядерного шантажа и других провокаций, то лишь благодаря таким писателям, как он.
Но даже Андрей Пионтковский, несмотря на озарения и ясность ума, может не знать одной вещи — а именно, что в нашей битве с путинизмом мы рискуем не оказаться ни на стороне победителей, ни на стороне побеждённых. Путин и его гротескный режим неумолимо обречены, но ценой его поражения может стать странное проклятье — жить ни в мире, ни на войне. Малоинтенсивные конфликты и напряжения такого сорта создают беспрецедентный уровень неуверенности даже в тех случаях, когда правда, законность и с трудом добытый успех остаются за нами.
Авторизованный перевод
! Орфография и стилистика автора сохранены
