Егор Седов:
"По поводу вчерашнего схода.
Тут очень важны несколько моментов.
Момент первый - а вы попробуйте-ка собрать сход по "серьезным проблемам, от которых нас отвлекают Мефистофелем и погромами в Манеже". Попробуйте-попробуйте, господа насотвлкальщики, но не просто так, а в последнее теплое воскресенье лета. А погляжу, как оно у вас получится.
К чему переключают внимание, в таких случаях всегда не очень понятно. Получается, что от профиля власти (повышения ЖКХ, снижения уровня жизни) к той же власти анфас.
Момент второй - да, народ собрался, но важен еще и состав. Молодых лиц на сходе наблюдалось много, очень много. И это - отлично! Это и есть молодой Петербург.
Момент третий. Многие не слишком хорошо понимают, что для петербуржцев означает их город, их среда обитания. А это, между прочим, единый организм - Петербург и горожане. Именно отсюда и реакция на произошедшее: это не Мефистофеля с дома сбили, это - по людям молотком прошлись. Это именно так, иначе быть не может.
У нас особые традиции: демократическое движение в конце 80-х началось с защиты дома Дельвига (удачной) и защиты "Астории" (неудачной). И демдвижение без этой составляющей невозможно по определению".
"Петербург вышел в защиту Мефистофеля. Присутствующие врубили на мобильниках арию Мефистофеля в исполнении Шаляпина", - сообщает Александра Гармажапова.
Виктор Монахов:
"Никакими кувалдами и никакими цидулями властных симулякров не выбить и не иссушить эту вечную зелень жизни. Не в Питере, не в Москве. Нигде. Зелень свободной Жизни рано или поздно пробьется сквозь любой асфальт власти, время которой ПРОШЛО.
К месту вспомним еще одну мысль великого Гете - создателя самого известного художественного образ Мефистофеля: "Человеческий сброд ничего так не страшится, как разума. Глупости ему следовало бы страшиться, пойми он, что воистину страшно!"
Наталья Шкуренок:
"Публика расположилась рядами и секторами, натурально как в театре: тротуар вдоль нескольких домов - партер, амфитеатром народ растекался по газонам и проезжей части, ложи бенуар занимали зрители в крытой галерее на другой стороне улицы, а галерка стояла веером перед остатками сквера, стиснутого церковным новоделом. импровизированная сцена - то ли табуретка, то ли ящик, на который поднимались выступавшие ораторы...
Публика валом валила - с чадами и домочадцами приходили, полиция вела себя на удивление корректно - то ли боялись, что в таком тесном пространстве любые резкие движения мгновенно доведут до кровопролития, то ли их смутило большое количество депутатов. Из проезжавших мимо машин меня лично дважды спросили - что тут происходит? Мефистофеля, говорю, защищаем! Водители понимающе кивали и махали руками".
Блогер Филипп Артуа:
"Неприятные люди уничтожили барельеф Мефистофеля на Лахтинской, т.к. он "несовместим" с храмом, строящимся напротив.
То, что исторический центр города почти лежит в руинах за отсутствием денег на реставрацию, а храмы растут как грибы после дождя, вандалов только радует.
Было очень много сильных, красивых, светлых людей. Было общение и улыбки. Те самые горизонтальные связи.
Православнутые тоже приходили, но увидев вместо ожидаемого десятка интеллигентов с плакатиками (таких эти "христиане" не боятся и сразу устраивают драку), пару тысяч Граждан - предпочли разбежаться.
Через два дня осень, мы начинаем..."
Александр Кобринский:
"Я давно не видел таких прекрасных лиц, таких одухотворенных людей, как сегодня на Лахтинской 24. Может быть, такие были в августе 1991 года, когда всем казалось, что впереди - демократия и счастье. Песни, стихи, - и разговоры, разговоры...
Ни одного озлобленного лица, никакой ненависти! Говоря словами Стругацких, в данном случае "излучение бьет мимо".
Даниил Коцюбинский:
"Архитектура в Петербурге - больше, чем архитектура.
Это наша религия.
То, что объединяет нас всех, независимо ни от чего (православия-атеизма, либерализма-коммунизма и т.д.)
Это то, что построило душу каждого, кто живет в этом городе.
Это то, что привило всем нам и вкус, и нравственность.
...И потому, когда убивают или калечат петербургские дома, убивают каждого из нас.
Лишают части нас самих. Как будто ампутируют часть "тела души".
Вот почему петербургские восстание, как и в конце 1980-х, начнется с борьбы за спасение исторического центра.
Я не "призываю".
Я просто предсказываю..."
Диана Качалова:
"Тут все пишут милоту про сегодняшнее хождение к Мефистофелю. Немножко плюну в общий котел.
Да, это прекрасно, когда больше часа узенькая Лахтинская была запружена интеллигентными, милейшими людьми. Это было совершенно бессмысленное стояние из серии "почистить карму", но не прийти туда было просто нельзя. И вся моя лента ФБ именно об этом и пишет: как это хорошо, что мы посмотрели в глаза друг другу и убедились, что еще живы. На Лахтинскую никто не шел свергать режим, поэтому когда кто-то крикнул "Полтавченко на мыло", его голос остался в одиночестве.
Но это радостное стояние обнажило и очень грустные и очевидные вещи. На нас, милых, воспитанных очкариков власти глубоко начхать. Целых два(!) умных и порядочных депутата не смогли добиться от ЖЭКа, чтобы им дали ключи от чердака. Вчитайтесь в эту фразу "Депутатам не дали ключи от чердака". А потом вообще пришел какой-то чел на букву Ц из районной администрации, и заявил, что "повешенье запрещено". (Это про фото Мефистофеля, если кто не понял).
И что произошло дальше? С той же розовой табуреточки, с которой милые дамы читали стихи, толпе объявили, что мы соберемся еще раз, уже официально, а пока аккуратненько расходитесь. Я робко вякнула, что может стоит пойти толпой и повесить Мефистофеля перед районной администрацией, типа в рожу им плюнуть. На что третий депутат, уже с утра выпимши (осуждать не могу, воскресенье, чо…) раздраженно спросил: при чем тут районная администрация?
Ну, конечно, я согласна, надо везти нашего картонного демона к Боровицким воротам. Они там и распорядятся выдать ключи от чердака.
А потом началось самое смешное.
Таня Мэй, которая два дня с бешеной скоростью искала типографию, которая бы напечатала мефистофеля, и альпинистов, которые бы водрузили его на верхотуру ( и всех нашла!), заявила, что свое "детище" она на улице без охраны не оставит и гордо зашагала по улице, прижимая к себе родного демона. Так как вся толпа устремилась за ней (зрелище было почти такое же комичное, как депутат на табуретке), то на первом же перекрестке нас тормознули менты. Встали поперек дороги и почему то начали копаться в своих телефонах. По счастью, наша безумная группа застряла около ирландского паба и на вопрос "Что это у вас?" , я радостно заорала "Это наша частная собственность и мы идем с ним пить!" (Да, Мефисто?)
Когда мы уже расселись за столами и обставились всякими элями, в бар вошли четверо полицейских. Они методично осмотрели заведение, дошли до нас и уставились на Мефистофеля. Поглядели, хмыкнули и вышли.
И после этой сцены настроение у меня категорически испортилось. Потому что есть такой великий фильм "Пятая печать". В нем, во время оккупации Будапешта, четверо друзей сидят в баре у своего приятеля и под грохот недалекой канонады травят анекдоты. В один из вечеров к ним стучится гестапо, немцы обходят кабак, ничего не находят, хмыкают. Мужики тоже хихикают, дескать мы безвредные, плюшками балуемся. Гестапо уходит. Посмотрите этот фильм. Там очень страшный конец".
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
