Разумеется, запрет для иностранцев и призыв по новым правилам – простое совпадение. Что не отменяет его предельной симптоматичности:
оба этих решения экономически не целесообразны, диктуются исключительно политической или ведомственной логикой и идут вразрез с простым здравым смыслом, не говоря уже о нормальном "государственном мышлении".
И в этом смысле совпадение не случайное, свидетельствующее о том, что фундаментальные решения, разрушающие демографическую и профессиональную картину рынка труда, принимаются исходя из интересов государственного пиара или узковедомственной нужды. Ксенофобское регулирование рынка труда – прямое следствие испуга власти перед множащимися Кондопогами. Призыв непризываемых – попытка сохранить любой ценой архаичную армию рекрутов. Которая когда-то, кстати, способствовала социализации трудовых резервов аграрной по преимуществу страны, а теперь в, не побоюсь этого слова, постиндустриальную эру, способствует десоциализации и уходу из профессии последних специалистов.
Решения эти странные и с точки зрения столь любимой в последнее время руководством страны демографии. (Я имею в виду еще и то обстоятельство, что теперь призыву подлежат и молодые отцы, и кормильцы немощных родителей, и вообще все что движется.) Если у вас дефицит рабочей силы, естественная убыль трудоспособного населения, проблемы с рождаемостью, надвигающийся коллапс распределительной пенсионной системы, то вы естественным образом начинаете предпринимать какие-то меры. Стимулируете рождаемость, привлекаете в качестве рабочей силы – как квалифицированной, так и не очень – мигрантов, осуществляете переход от распределительной к накопительной пенсионной системе. Формируете нравственный и материальный климат, позволяющий считать полноценную семью высшей ценностью общества. Воспитываете толерантность в населении, способствуете интеграции иностранной рабочей силы в российскую жизненную среду, жестоко, в соответствии с действующим уголовным законодательством, наказываете фашистов и прочих разжигателей межнациональной и межконфессиональной вражды. Пытаетесь регулировать рынок труда так, чтобы в России не обезлюдели целые территории и не ломался сельский уклад. Всячески боретесь за повышение продолжительности жизни и достойную старость. Помогаете людям с ограниченными возможностями.
У нас же все делается наоборот. Ничего, что на рынках купить нечего и целые отделы либо закрываются, либо взвинчивают цены. Ничего, что в армии умирают люди, – мы их заместим новым пушечным мясом. Ничего, что беременные остаются без мужей, старики-родители – без помощи детей, инвалиды – без поддержки трудоспособных родственников. Главное, чтобы цифры призыва соответствовали аппетитам устаревшей системы комплектования вооруженных сил.
Какая после всего этого может быть в стране демография? Какое качество и количество рабочей силы?
Какое может быть, монументально выражаясь, "сбережение народа", если стариков оставляют умирать без помощи ближайших родственников, малолетних детей – расти без отцов, а на селе некому учить и лечить?
Иногда создается впечатление, что корень проблем в одном: решения, столь важные для страны, инициируются и принимаются людьми, у которых нет всех этих проблем.
Необходимости ухода за стариками родителями. Беспокойства за жизнь и здоровье детей мужского пола. Нужды ходить на рынок, покупать продукты и при этом оценивать товар по соотношению цена – качество. То есть беда в том, что российские, с позволения сказать, decision-makers страшно далеки от народа, неротируемы, ненаказуемы, безответственны, получают чрезмерную ренту с накопления национальных богатств. Экономическая свобода и политическая демократия, предполагающие наличие ответственной, ротируемой, не получающей ренты, вникающей в экономическое существо проблем элиты, оказывается фактором формирования государственной политики, соответствующей интересам нации. А не только интересам элиты и отдельных ведомств, например Министерства обороны, или тех, кто наживается на предоставлении российского гражданства и отсрочек от службы в армии за взятки.
Государство в буквальном смысле торгует людьми. А кто не хочет быть "неторгуемым" товаром, не получит места за прилавком и не откосит от армии.
Так что и запрет торговать, и специфический призыв в армию – всего лишь характерные симптомы того, что российская государственная система находится в глубоком кризисе. И, прежде всего, этот кризис нравственный.
Первоисточник - ГАЗЕТА.RU
